Сборник Честера является одним из ключей к разгадке секрета Шекспира
(Перевод алфавитных Песен Голубя) Ю.Мазунин
Песни в алфавитном порядке для прекрасной Феникс придуманные пафосским (воодушевленным) Голубем
Cantos Alphabet-wise to fair Phoenix made by the Paphian doveЭто первая часть "Песен", которые представляют собой стихи в алфавитном порядке (все строки каждого стихотворения начинаются с одной буквы). Они размещены в Сборнике Честера. Посмотреть оригинал сборника и окунуться в тайну Шекспира вы сможете на основной странице.
Во второй части "Песен", каждое стихотворение можно прочитать еще и по вертикале (при этом читая первое слово каждой строки).
Здесь вы найдете частичку биографии реального автора (Роджера Меннерса), причем описанную им самим. Кроме всего, в стихотворении на букву "С" я нашел интересный секрет. Подробнее про эти "Песни" читайте на основной странице.
В некоторых случаях перевод можно было укоротить или сделать более лаконичным, но я придерживался, как и при переводе сонетов, правила: как можно больше сохранить авторских слов, попробовав их срифмовать и никакой отсебятины.
A.1.
Пригорок, горка, Феникс ищет Холм;
Вершина мыса, величавая Гора,
Река, где клювом бедная душа искала корм,
Ручей природный сладкий бьет из серебра,
Ей удовольствие подать желаний полн:
Ах, Феникс будь моей, я - Голубем твоим,
И ты, и я, желаем втайне о любви.
Вершина мыса, величавая Гора,
Река, где клювом бедная душа искала корм,
Ручей природный сладкий бьет из серебра,
Ей удовольствие подать желаний полн:
Ах, Феникс будь моей, я - Голубем твоим,
И ты, и я, желаем втайне о любви.
A Hill, a hill, a Phoenix seeks a Hill;
A promontories top, a stately Mountain,
A River, where poor soul she dipped her bill,
And that sweet silver stream is Natures fountain,
Accomplishing all pleasures at her will :
Ah, be my Phoenix, I will be thy Dove,
And thou and I in secrecy will love.
A promontories top, a stately Mountain,
A River, where poor soul she dipped her bill,
And that sweet silver stream is Natures fountain,
Accomplishing all pleasures at her will :
Ah, be my Phoenix, I will be thy Dove,
And thou and I in secrecy will love.
B.2.
Моя любовь не яркий свет, и ты, Вещатель дня,
Моим приятным блеском не украсишь гор вершины,
Сказать ты можешь, что любим стал больше я,
И станет тот святой во мне блаженным и счастливым,
Утешь и сладко погорюй, и чти сей край любимым:
Запятнан мир вещей, влюбленных очень много,
Но верная любовь не позовет любого.
Моим приятным блеском не украсишь гор вершины,
Сказать ты можешь, что любим стал больше я,
И станет тот святой во мне блаженным и счастливым,
Утешь и сладко погорюй, и чти сей край любимым:
Запятнан мир вещей, влюбленных очень много,
Но верная любовь не позовет любого.
Blaze not my love, thou Herald of the day,
Bless not the mountain tops with my sweet shine,
Beloved more I am then thou canst say,
Blessed and blessed be that Saint of mine,
Balm, hone sweet, and honor of this Clime:
Blotted by things unseen, beloved of many,
But Loves true motion dares not give to any.
Bless not the mountain tops with my sweet shine,
Beloved more I am then thou canst say,
Blessed and blessed be that Saint of mine,
Balm, hone sweet, and honor of this Clime:
Blotted by things unseen, beloved of many,
But Loves true motion dares not give to any.
C.3.
Прощай невинность, триумфальная кровать,
Стеснительность заплакала, ты любишь оппонента,
Готова истина мою любовь в историю вписать,
Бедняжке сердцу выпал жребий, пользуйся моментом.
Приди и овладей мной Феникс я желаю это:
Нетронутая птица ты слишком девственна, чтоб избежать желаний,
Приди в мои объятия, уловки прочь и всех запретов грани.
Стеснительность заплакала, ты любишь оппонента,
Готова истина мою любовь в историю вписать,
Бедняжке сердцу выпал жребий, пользуйся моментом.
Приди и овладей мной Феникс я желаю это:
Нетронутая птица ты слишком девственна, чтоб избежать желаний,
Приди в мои объятия, уловки прочь и всех запретов грани.
Chasteness farewell, farewell the bed of Glory,
Constraint adew, thou art loves Enemy,
Come true Report, make of my Love a Story,
Cast lots for my poor heart, so thou enjoy me.
Come come sweet Phoenix, I at length do claim thee,
Chaste bird, too chaste, to hinder what is willing,
Come in mine armes and wile not fit a billing.
Constraint adew, thou art loves Enemy,
Come true Report, make of my Love a Story,
Cast lots for my poor heart, so thou enjoy me.
Come come sweet Phoenix, I at length do claim thee,
Chaste bird, too chaste, to hinder what is willing,
Come in mine armes and wile not fit a billing.
D.4.
Я на коленях набожно молю повиновенья,
Восторг сольется с наслажденьем коль желаешь это,
Прими милашка Феникс сладость предложенья,
В любви моей нет горечи, ведь ты получишь это,
Не осуждай к несчастью душу, коль сохранишь все это:
Благочестиво молит Голубь, есть желание одно,
Любовь прелестная, построй внутри себя гнездо.
Восторг сольется с наслажденьем коль желаешь это,
Прими милашка Феникс сладость предложенья,
В любви моей нет горечи, ведь ты получишь это,
Не осуждай к несчастью душу, коль сохранишь все это:
Благочестиво молит Голубь, есть желание одно,
Любовь прелестная, построй внутри себя гнездо.
Devout obedience on my knees I prefer,
Delight match with delight, if thou do crave it,
Deny not gentle Phoenix my sweet offer,
Despair not in my love, for thou shalt have it,
Damn not the soul to woe if thou canst save it :
Doves pray devoutly, O let me request,
Delicious love to build within thy nest.
Delight match with delight, if thou do crave it,
Deny not gentle Phoenix my sweet offer,
Despair not in my love, for thou shalt have it,
Damn not the soul to woe if thou canst save it :
Doves pray devoutly, O let me request,
Delicious love to build within thy nest.
E.5.
Опустошенность прогнана, нет повода тебе для огорченья,
Греховные ходы быстрей благих умеют соблазнять:
Пополни красоту твою, прославься всем на удивленье,
Любой без слов готов родство твое принять,
Будь уважительна к тому, чему не можешь отказать:
Почтительною будь со мной, я одолжу тебе огонь, от части.
Свой собственный, чтоб подходил к твоей прекрасной страсти.
Греховные ходы быстрей благих умеют соблазнять:
Пополни красоту твою, прославься всем на удивленье,
Любой без слов готов родство твое принять,
Будь уважительна к тому, чему не можешь отказать:
Почтительною будь со мной, я одолжу тебе огонь, от части.
Свой собственный, чтоб подходил к твоей прекрасной страсти.
Ennui is banish, do not thou despair,
Evil motions tempt thee sooner then the good:
Enrich thy beauty that art famed for fair,
Every thing's silent to conjoin thy blood,
Esteem the thing that cannot be withstood:
Esteem of me, and I will lend thee fire.
Even of mine own to fit thy sweet desire.
Evil motions tempt thee sooner then the good:
Enrich thy beauty that art famed for fair,
Every thing's silent to conjoin thy blood,
Esteem the thing that cannot be withstood:
Esteem of me, and I will lend thee fire.
Even of mine own to fit thy sweet desire.
F.6.
О, слабонервная душа, чего так омертвели твои щеки,
Боясь того, что здравый смысл затребует опять,
Пусть милосердие твое в покорности забудет все упреки,
Друзья помолвленной, войну я с вами буду начинать,
Я не за всех боюсь, но связи нежные готовы оскорблять,
И впору сделать так, чтоб связей я не видел, избегая гнева,
Рекомендации из старых, подбери от королевы.
Боясь того, что здравый смысл затребует опять,
Пусть милосердие твое в покорности забудет все упреки,
Друзья помолвленной, войну я с вами буду начинать,
Я не за всех боюсь, но связи нежные готовы оскорблять,
И впору сделать так, чтоб связей я не видел, избегая гнева,
Рекомендации из старых, подбери от королевы.
Faint hearted soul, why dost thou die thy cheeks,
Fearful of that which will require thy sense,
Faith and obedience thy sweet mercy seeks,
Friends plighted war with thee I will commence,
Fear not at all, ties but sweet Loves offence,
Fit to be done, so doing ties not seen,
Fetch from the ancient records of a Queen.
Fearful of that which will require thy sense,
Faith and obedience thy sweet mercy seeks,
Friends plighted war with thee I will commence,
Fear not at all, ties but sweet Loves offence,
Fit to be done, so doing ties not seen,
Fetch from the ancient records of a Queen.
G.7.
Сияет золото на Феникс, тебя я должен восхвалять,
О сжалься милостиво небо, мне музу нужную подай,
И дух от древнего Гомера, чтоб Он помог тебя поднять,
И мысль пусть милостивой будет и ничего не потеряй,
Большою картой красоты тебя не смог бы оправдать,
Усиль мой верный дух любви, не придирайся, нет,
На арфе мне твоей позволь, исполнить свой сонет.
О сжалься милостиво небо, мне музу нужную подай,
И дух от древнего Гомера, чтоб Он помог тебя поднять,
И мысль пусть милостивой будет и ничего не потеряй,
Большою картой красоты тебя не смог бы оправдать,
Усиль мой верный дух любви, не придирайся, нет,
На арфе мне твоей позволь, исполнить свой сонет.
Gold beautifying Phoenix, I must praise thee,
Grant gracious heavens a delightsome muse,
Gigue me old Homers spirit, and He raise thee,
Gracious in thought do not my lose refuse,
Great map of beauty make thou no excuse,
Gains my true loving spirit do not carp,
Grant me to play my Sonnet on thy harp.
Grant gracious heavens a delightsome muse,
Gigue me old Homers spirit, and He raise thee,
Gracious in thought do not my lose refuse,
Great map of beauty make thou no excuse,
Gains my true loving spirit do not carp,
Grant me to play my Sonnet on thy harp.
H.8.
Здоровья целомудрию и красоте твоей я здравия прошу,
За честь сопровождать шаги твои, когда идёте.
А высота небес заставит птиц быть пред тобой в долгу,
И сердце стонущее внемлет о тебе, нуждается в заботе,
Жалей его беднягу, Феникс, дай сострадание ему:
Дай помощь вылечи болезнь найди ему лечебные составы,
Когда умрет, свой не скрывай секрет, отведай долю славы.
За честь сопровождать шаги твои, когда идёте.
А высота небес заставит птиц быть пред тобой в долгу,
И сердце стонущее внемлет о тебе, нуждается в заботе,
Жалей его беднягу, Феникс, дай сострадание ему:
Дай помощь вылечи болезнь найди ему лечебные составы,
Когда умрет, свой не скрывай секрет, отведай долю славы.
Health to thy virtues, health to all thy beauty,
Honour attend thy steps when thou art going.
High heavens force the birds to owe thee duty;
Heart groaning care to thee still stands a wooing,
Have pity on him Phoenix for so doing:
Help his disease, and cure his malady.
Hide not thy secret glory least he die.
Honour attend thy steps when thou art going.
High heavens force the birds to owe thee duty;
Heart groaning care to thee still stands a wooing,
Have pity on him Phoenix for so doing:
Help his disease, and cure his malady.
Hide not thy secret glory least he die.
I.9.
О я люблю, люблю, что ж ты меня бранишь,
Я чувствую огонь, прогрей, чтоб жарко было,
Я вижу те ошибки, из которых состоишь:
Венера, к чести Весты, похоть приручила,
Я с юморком к тебе не называю имя,
Тебя считаю глупым и развратным пацаном,
Касаясь сладкого, не ощущаю сладость в том.
Я чувствую огонь, прогрей, чтоб жарко было,
Я вижу те ошибки, из которых состоишь:
Венера, к чести Весты, похоть приручила,
Я с юморком к тебе не называю имя,
Тебя считаю глупым и развратным пацаном,
Касаясь сладкого, не ощущаю сладость в том.
I Love, o Love how thou abuses me,
I feel the fire, and warm me with the flame,
I note the errors of thy deity:
In Vestas honour, Venus lusts to tame,
I in my humours yield thee not a name,
I count thee foolish, fie Adulterous boy,
I touch the sweet, but cannot tast the joy.
I feel the fire, and warm me with the flame,
I note the errors of thy deity:
In Vestas honour, Venus lusts to tame,
I in my humours yield thee not a name,
I count thee foolish, fie Adulterous boy,
I touch the sweet, but cannot tast the joy.
K.10.
Залог любви - есть поцелуй, лобзай же Голубя без флирта,
Ты от него не умолчи про юности твоей былины:
Научит знание тебя под молодость плодиться Миртом,
Узнала правду обо мне я есть не из мужчины.
Знай первое движение, коль жизнь проходит мимо:
Ты в двери сердца постучи, швейцар я твой и покровитель,
Так разрешишь ты мне войти в твою невинную обитель.
Ты от него не умолчи про юности твоей былины:
Научит знание тебя под молодость плодиться Миртом,
Узнала правду обо мне я есть не из мужчины.
Знай первое движение, коль жизнь проходит мимо:
Ты в двери сердца постучи, швейцар я твой и покровитель,
Так разрешишь ты мне войти в твою невинную обитель.
Kisses are true loves pledges, kiss thy dear Turtle,
Keep not from him the secrets of thy youth:
Knowledge he'le teach thee under a green spread myrtle,
ken shalt thou be of no man, of my truth.
Know first the motion, when the life ensue:
Knock at my hearts door, I will be thy porter,
So thou wilt let me enter in thy doter.
Keep not from him the secrets of thy youth:
Knowledge he'le teach thee under a green spread myrtle,
ken shalt thou be of no man, of my truth.
Know first the motion, when the life ensue:
Knock at my hearts door, I will be thy porter,
So thou wilt let me enter in thy doter.
L.11.
Моя великая Защитница любовь, возле твоей святыни,
Взмолилась за меня, моим же языком и говорит,
Когда увянешь, сердцем я засну, прильнув к твоей грудине,
Оплакивая прелести твои как майский колорит,
Всмотрись в саму себя, не разрушай прекрасный вид:
Позволь добавить мне воды для мертвого цветка сухого,
Любовь дает надежду мне цвести еще немного.
Взмолилась за меня, моим же языком и говорит,
Когда увянешь, сердцем я засну, прильнув к твоей грудине,
Оплакивая прелести твои как майский колорит,
Всмотрись в саму себя, не разрушай прекрасный вид:
Позволь добавить мне воды для мертвого цветка сухого,
Любовь дает надежду мне цвести еще немного.
Love is my great Aduotrix, at thy shrine
Love pleads for me, and from my tongue doth say,
Lie where thou wilt, my heart shall sleep with thine,
Lamenting of thy beauty fresh as May,
Look Phoenix to thy self do not decay:
Let me but water thy dead sapless flower,
Love gives me hope to will flourish in an hour.
Love pleads for me, and from my tongue doth say,
Lie where thou wilt, my heart shall sleep with thine,
Lamenting of thy beauty fresh as May,
Look Phoenix to thy self do not decay:
Let me but water thy dead sapless flower,
Love gives me hope to will flourish in an hour.
M.12.
Не делай драгоценность из невинности красивой,
Попробуй остроумие свое в одном собрать,
Клянется сердце постоянством к тебе моей любимой:
Движения в усердии должны соображать,
Ведь если время даст перерасход - легко банкротом стать,
Запутанная в глупости, боязнь необъяснимая,
Не запятнаю красоту твою, ты самая любимая.
Попробуй остроумие свое в одном собрать,
Клянется сердце постоянством к тебе моей любимой:
Движения в усердии должны соображать,
Ведь если время даст перерасход - легко банкротом стать,
Запутанная в глупости, боязнь необъяснимая,
Не запятнаю красоту твою, ты самая любимая.
Make not a jewel of nice Chastity
Muster and summon all thy wits in one,
My heart to thee swears perfect constancy:
Motions of zeal are to be thought upon,
Mark how thy time is overspent, and gone,
Mis-led by folly, and a kind of fear,
Mark not thy beauty so my dearest dear.
Muster and summon all thy wits in one,
My heart to thee swears perfect constancy:
Motions of zeal are to be thought upon,
Mark how thy time is overspent, and gone,
Mis-led by folly, and a kind of fear,
Mark not thy beauty so my dearest dear.
N.13.
Смотри, цветет в пределах срока роза и собой гордится,
(с той розой не сравнишься ты)
Ничто так быстро в землю не желает углубиться,
Пока не насладится полным изобильем красоты
Забыв о времени она умрет с позором, помни ты:
Коль листья сбросила - стыду закрой свой рот,
Никто не соберет тебя, изящество умрет.
(с той розой не сравнишься ты)
Ничто так быстро в землю не желает углубиться,
Пока не насладится полным изобильем красоты
Забыв о времени она умрет с позором, помни ты:
Коль листья сбросила - стыду закрой свой рот,
Никто не соберет тебя, изящество умрет.
Note but the fresh bloomed Rose within her pride,
No rose to be compared unto thee)
Nothing so soon unto the ground will slide,
Not being gathered in her chief beauty
Neglecting time it dies with infamy:
Never be coy, lest whilst thy leaves are spread,
None gather thee, and then thy grace is dead.
No rose to be compared unto thee)
Nothing so soon unto the ground will slide,
Not being gathered in her chief beauty
Neglecting time it dies with infamy:
Never be coy, lest whilst thy leaves are spread,
None gather thee, and then thy grace is dead.
O.14.
Всмотрись в меня, в наружности портрет,
Движенья сердца так сильны, что можно слушать,
Открою книгу о любви, и дам тебе обет,
Что над святынею твоей, пролью я слезно душу:
О нет, я вижу, у моей, уже заклало уши,
Но если уши есть, тогда уж нету глаз,
O весь в немилости я падаю в маразм.
Движенья сердца так сильны, что можно слушать,
Открою книгу о любви, и дам тебе обет,
Что над святынею твоей, пролью я слезно душу:
О нет, я вижу, у моей, уже заклало уши,
Но если уши есть, тогда уж нету глаз,
O весь в немилости я падаю в маразм.
O look upon me, and within my brow,
Officious motions of my heart appears,
Opening the book of love, wherein I vow,
Over thy shrine to shed continual tears
O no, I see my Phoenix hath no Ears,
Or if she have Ears, yet no Eyes to see,
O all disgraced with continual folly
Officious motions of my heart appears,
Opening the book of love, wherein I vow,
Over thy shrine to shed continual tears
O no, I see my Phoenix hath no Ears,
Or if she have Ears, yet no Eyes to see,
O all disgraced with continual folly
P.15.
Горда невинностью своей, зачем стремишься ты обидеть
Мою любовь, своими точными упреками достать?
Молись ко мне, составлю песню, чтобы осчастливить,
Потрачусь я немного в славе, никто не должен счет сравнять,
Ее краса мне завораживает очи, ее не удержать,
Моли, судись и добивайся, иль прогоню тебя в нравоученье,
Ее же тело моя крепость и мое вознагражденье.
Мою любовь, своими точными упреками достать?
Молись ко мне, составлю песню, чтобы осчастливить,
Потрачусь я немного в славе, никто не должен счет сравнять,
Ее краса мне завораживает очи, ее не удержать,
Моли, судись и добивайся, иль прогоню тебя в нравоученье,
Ее же тело моя крепость и мое вознагражденье.
Proud chastity, why dost thou seek to wrong
Phoenix my love, with lessons too precise?
Pray thou for me, and I will make a song,
Ppend in thin honour, none shall equalize,
Possess not her, whose beauty charms mine eyes.
Plead, sue, and seek, or I will banish thee,
Her body is my castle and my fee.
Phoenix my love, with lessons too precise?
Pray thou for me, and I will make a song,
Ppend in thin honour, none shall equalize,
Possess not her, whose beauty charms mine eyes.
Plead, sue, and seek, or I will banish thee,
Her body is my castle and my fee.
Q.16.
Не спрашивай, Феникс, как так, что тебе поклоняюсь.
Я узник зова твоего пленен тобой вполне,
С любовью бросила меня, опять, хоть не гнушаясь,
Подавленный, с надеждою, как подчинить себе,
Упавший духом, никогда не буду зол на всех:
Дрожа, я пред тобой стою, чего-то все же ожидаю,
Согласья слабого в себе, про наши радости мечтаю.
Я узник зова твоего пленен тобой вполне,
С любовью бросила меня, опять, хоть не гнушаясь,
Подавленный, с надеждою, как подчинить себе,
Упавший духом, никогда не буду зол на всех:
Дрожа, я пред тобой стою, чего-то все же ожидаю,
Согласья слабого в себе, про наши радости мечтаю.
Question not Phoenix why I adore thee.
Quite captivate and prisoner at thy call,
Quit me with Love again, do not abhor me,
Quelled down with hope as subjugate to thrall,
Quailed will I never be despite of all;
Quaking I stand before thee, still expecting
Thin own consent, our joys to be effecting.
Quite captivate and prisoner at thy call,
Quit me with Love again, do not abhor me,
Quelled down with hope as subjugate to thrall,
Quailed will I never be despite of all;
Quaking I stand before thee, still expecting
Thin own consent, our joys to be effecting.
R.17.
Как плохо вспомни, красота твоя, со мною обращалась,
Внимая грязь крючков, из отвратительных намеков,
Иссохли реки, и имея недостачу все же отказалась,
Восстановить воды поток на месте умерших истоков,
Почисти перья ты свои, укрась лицо из свежих соков:
Читай и дальше мою книгу, и там ты будешь созерцать
Обильно любящие письма, что будут золотом блистать.
Внимая грязь крючков, из отвратительных намеков,
Иссохли реки, и имея недостачу все же отказалась,
Восстановить воды поток на месте умерших истоков,
Почисти перья ты свои, укрась лицо из свежих соков:
Читай и дальше мою книгу, и там ты будешь созерцать
Обильно любящие письма, что будут золотом блистать.
Remember how thy beauty is abused,
React on the tenterhooks of foul disgrace,
Rivers are dry, and must be needs refused
Restore new water in that dead founts place,
Refresh thy feathers, beautify thy face :
Read on my book, and there thou shalt behold
Rich loving letters printed in fine gold.
React on the tenterhooks of foul disgrace,
Rivers are dry, and must be needs refused
Restore new water in that dead founts place,
Refresh thy feathers, beautify thy face :
Read on my book, and there thou shalt behold
Rich loving letters printed in fine gold.
S.18.
Как стыдно видеть мне строптивый твой пикет,
Смеешься, мысля с высоты своей же бабской планки,
Бранишься что не слава родила тебя на свет.
Готовишь яд к подслащенной приманке,
Про гордость с красоты твоей поешь сейчас куплет:
Садись со мною рядом, я буду петь тебе
Коротенькие песни на новенькой волне.
Смеешься, мысля с высоты своей же бабской планки,
Бранишься что не слава родила тебя на свет.
Готовишь яд к подслащенной приманке,
Про гордость с красоты твоей поешь сейчас куплет:
Садись со мною рядом, я буду петь тебе
Коротенькие песни на новенькой волне.
Shame is ashamed to see thee obstinate,
Smiling at thy womanish concept,
Swearing that honour never thee begat.
Sucking in poison for a sugared bait,
Singing thy pride of beauty in her height:
Sit by my side, and I will sing to thee
Sweet ditties of a new framed harmony,
Smiling at thy womanish concept,
Swearing that honour never thee begat.
Sucking in poison for a sugared bait,
Singing thy pride of beauty in her height:
Sit by my side, and I will sing to thee
Sweet ditties of a new framed harmony,
T.19.
Твой Голубь хочет знать, кто же приятель твой,
Ты в поисках любовника, все рощицы обходишь,
Мимо равнин ты хитростью стремишься в лес густой:
Ты истинную ценность душишь если сумасбродишь,
Найти себе по сладости похожего не можешь:
Грудь разверни мою и в сердце чистом ты,
Увидишь Голубя разумного черты.
Ты в поисках любовника, все рощицы обходишь,
Мимо равнин ты хитростью стремишься в лес густой:
Ты истинную ценность душишь если сумасбродишь,
Найти себе по сладости похожего не можешь:
Грудь разверни мою и в сердце чистом ты,
Увидишь Голубя разумного черты.
Thou art a Turtle wanting of thy mate,
Thou crook est about the groves to find thy Lover,
Thou slyest to woods, and fertile plaines dost hate
Thou in oblivion dost true virtue smother,
To thy sweet self thou canst not find another:
Turn up my bosom, and in my pure heart,
Thou shalt behold the Turtle of thy smart.
Thou crook est about the groves to find thy Lover,
Thou slyest to woods, and fertile plaines dost hate
Thou in oblivion dost true virtue smother,
To thy sweet self thou canst not find another:
Turn up my bosom, and in my pure heart,
Thou shalt behold the Turtle of thy smart.
U.20
Я камеру шагами измерял и все за день сраженья,
Упрятан в Тауэр, надежно защищенный от свободы;
Обутый в неудобные колодки, скованы движенья,
С моей бедой фортуна тоже понесла расходы,
Венера с Марсом не желают больше ссоры,
Я б предложил любовь и измененья внес,
И душу Голубя свою как жертву бедную принес.
Упрятан в Тауэр, надежно защищенный от свободы;
Обутый в неудобные колодки, скованы движенья,
С моей бедой фортуна тоже понесла расходы,
Венера с Марсом не желают больше ссоры,
Я б предложил любовь и измененья внес,
И душу Голубя свою как жертву бедную принес.
Upon a day I fought to scale a fort,
United with a Tower of sure defence ;
Uncomfortable trees did marre my sport,
Unlucky Fortune with my woes expense,
Venus with Mars would not sweet war commence,
Upon an Alter would I offer love,
And Sacrifice my soul poor Turtle Dove.
United with a Tower of sure defence ;
Uncomfortable trees did marre my sport,
Unlucky Fortune with my woes expense,
Venus with Mars would not sweet war commence,
Upon an Alter would I offer love,
And Sacrifice my soul poor Turtle Dove.
W.21.
Не плачь мой Феникс, хоть я сам слезам не знаю меры,
Вещатель горя объявил мою историю понуро,
Достоин ты один заснуть в коленях у Венеры.
Печальный жребий не прикроешь ты Амуром,
Он все равно все выдохнет смертельным шумом:
Не вымыть твои щеки, пока не сяду рядом,
Чтоб высушить их вздохами, и любовным взглядом.
Вещатель горя объявил мою историю понуро,
Достоин ты один заснуть в коленях у Венеры.
Печальный жребий не прикроешь ты Амуром,
Он все равно все выдохнет смертельным шумом:
Не вымыть твои щеки, пока не сяду рядом,
Чтоб высушить их вздохами, и любовным взглядом.
Weep not my Phoenix, though I daily weep,
Woe is the Herald that declares my tale,
Worthy thou art in Venus lap to sleep.
Wantonly covered with God Cupids vale,
With which he doth all mortal sense exhale :
Wash not thy cheeks, unless I sit by thee,
To dry them with my sighs immediately.
Woe is the Herald that declares my tale,
Worthy thou art in Venus lap to sleep.
Wantonly covered with God Cupids vale,
With which he doth all mortal sense exhale :
Wash not thy cheeks, unless I sit by thee,
To dry them with my sighs immediately.
X.22.
Блондин прекрасный Нимф; не схожа с естеством,
Жена сварливая в любви настойчивей Сократа
Блондин любовь моя являясь кротким существом,
И по природе больше для того чтобы была отрада:
Сварливой верная любовь сродни болезненному яду,
Но Феникс редкая моя потом примерно умоляла,
Лечила страсть мою, пыл редко ослабляла.
Жена сварливая в любви настойчивей Сократа
Блондин любовь моя являясь кротким существом,
И по природе больше для того чтобы была отрада:
Сварливой верная любовь сродни болезненному яду,
Но Феникс редкая моя потом примерно умоляла,
Лечила страсть мою, пыл редко ослабляла.
Xantha fair Nymph; resemble not in nature,
Xanthippe love to patient Socrates
Xantha my love is a more milder creature,
And of a Nature better for to please:
Xantippe thought her true love to disease,
But my rare Phoenix is at last well pleased,
To cure my passions, passions seldom eased.
Xanthippe love to patient Socrates
Xantha my love is a more milder creature,
And of a Nature better for to please:
Xantippe thought her true love to disease,
But my rare Phoenix is at last well pleased,
To cure my passions, passions seldom eased.
Y.23.
Жалей мое нытье если имеешь состраданье,
Как целомудрие, что в сексе может отказать,
Если убить меня желаешь, скромно брезгуя желаньем,
То дольше будет своеволие твое мученьем досаждать,
И в постоянных вздохах себя же будешь и смущать:
Я принесу тебе дрова, чтобы разжечь в тебе огонь,
Коль мне подаришь поцелуи за неудачный мой наем.
Как целомудрие, что в сексе может отказать,
Если убить меня желаешь, скромно брезгуя желаньем,
То дольше будет своеволие твое мученьем досаждать,
И в постоянных вздохах себя же будешь и смущать:
Я принесу тебе дрова, чтобы разжечь в тебе огонь,
Коль мне подаришь поцелуи за неудачный мой наем.
If thou have pity, pity my complaining,
It is a badge of Virtue in thy sex,
If thou do kill me with thy coy disdaining,
It will at length thy self-will anguish vex,
And with continual sighs thy self perplex:
Ile help to bring thee wood to make thy fire,
If thou wilt give me kisses for my hire.
It is a badge of Virtue in thy sex,
If thou do kill me with thy coy disdaining,
It will at length thy self-will anguish vex,
And with continual sighs thy self perplex:
Ile help to bring thee wood to make thy fire,
If thou wilt give me kisses for my hire.
Z.24.
Зенобия, у ног твоих я преклоню колени,
Императрица королева ты в сердце у меня,
Все счастливы и истинно блаженны,
Все удовольствия, что мир дает постигнут пусть тебя,
За твои добрые любезные дела:
Прими мою значимость, подходит очередь моя,
С тобою жалкий скоро пеплом стану я.
Императрица королева ты в сердце у меня,
Все счастливы и истинно блаженны,
Все удовольствия, что мир дает постигнут пусть тебя,
За твои добрые любезные дела:
Прими мою значимость, подходит очередь моя,
С тобою жалкий скоро пеплом стану я.
Zenobia at thy feet I bend my knee,
For thou art Queen and Empress of my heart,
All blessed hap and true felicity,
All pleasures that the wide world may impart,
Befall thee for thy gracious good desart:
Accept my meaning as it fits my turn,
For I with thee to ashes mean to burn.
For thou art Queen and Empress of my heart,
All blessed hap and true felicity,
All pleasures that the wide world may impart,
Befall thee for thy gracious good desart:
Accept my meaning as it fits my turn,
For I with thee to ashes mean to burn.
Некоторые разъяснения по сути моего перевода
Слово hill (A.1) - "Холм" и с этим холмом связан графский замок автора этих "Песен" (подробнее на основной странице).
Слово tenterhooks (R.17) я перевел как крючки. Само слово означает крючки в ширильной раме.
Ширильная рама - приспособление, применяемое с давних пор в текстильной промышленности для регулирования ширины куска ткани и состоит из ряда зажимов (крючков), которые тянут (растягивают) ткань.
Слово Aduotrix (L.11) я перевел как Защитница, т.к. Aduo по латыни - это адвокат, а окончание trix встречается в словах (с лат. корнями) обозначающих женщин. Например, любовь_trix - будет любовница, а закон_trix - законница. В нашем случае Адвокатша или Защитница.
Фраза Uncomfortable trees (U.20) переводится как неблагоустроенные деревья. В тоже время, зная биографию автора, а также применяемые в Тауэре методы пыток и содержания заключенных, я смог догадаться, что речь идет про неудобные (некомфортабельные) деревянные изделия, а точнее деревянные наручники или колодки.
Почему день сраженья - можно прочитать в Википедии, про бунт графа Эссекса при участии автора этих "Песен". Т.к. все закончилось быстро и печально. Эссексу, кстати родственнику Роджера Меннерса, отрубили голову, а Роджера поместили в заключение на целый год в Тауэр, затем другую тюрьму.
Слово Xantha (X.22.) - означает блондинка. Поскольку речь идет (скорее всего) про его друга, 3 графа Сауптгептона, Генри Ризли (у которого были светлые длинные волосы) и в которого Роджер был влюблен всю жизнь, несмотря на раздор, я перевел как "Блондин".
Ему же он посвятил большую часть сонет и две самые первые поэмы. По тексту стиха после слова Нимф стоит точка с запятой и все дальнейшее уже относится к "Xanthippe" - сварливой жене.
Зенобия (Z.24.) - царица, которая некоторое время правила Римской империей, и при этом (по мнению автора "Песен") все люди были счастливы. Преклоняясь перед ней, такой же судьбы автор желал всем, заканчивая свои "Песни". Его чувствительность к человеческим порокам прослеживается и в некоторых сонетах, мой перевод которых тут: Мой Шекспир.
Как видите, это не столько песни для Феникс, сколько песни о своей жизни вместе с Феникс.
Вернуться на основную статью,
Юрий Мазунин, г.Винница,
e-mail: mznn-2010@meta.ua